Нагасаки
Из книги "Падение Японии"
Падение Японии
Уильям Крейг
4. ПРОЕКТ
(Часть главы)
Разработка атомной бомбы длилась в течение шести лет. А началась она с открытия, сделанного в лаборатории Берлинского института имени кайзера Вильгельма. В конце 1938 года, перед тем, как Европу охватили конвульсии надвигающейся войны, двое учёных Отто Ганн и Фриц Штрассман повторили опыт, впервые поставленный в 1934 году итальянцем Энрико Ферми. Результаты бомбардировки урана быстрыми нейтронами привели их к заключению о том, что ядро урана расщепилось на два более лёгких элемента с выделением огромного количества энергии, которая требовалась для удержания этих частиц вместе.
Они сообщили о достигнутых результатах своей коллеге Лизе Мейтнер, которая участвовала в предварительных экспериментах, но в последствие была вынуждена покинуть Германию, так как была еврейкой. Она поделилась этой теорией расщепления со своим другом Нильсом Бором, датским физиком, который провёл дальнейшие эксперименты с целью подтвердить выводы Гана и Штрассмана.
Именно Бор донёс эту теорию до Соединённых Штатов. Вскоре после его приезда в Нью-Йорк из Копенгагена в январе 1939 года он получил телеграмму от племянника Лизы Мейтнер, в которой говорилось о том, что изложенная теория была полностью подтверждена дальнейшими экспериментами. Атом действительно расщеплялся. Бор отправился в Принстонский институт экспериментальных исследований и поделился этой информацией со своими коллегами, а позже опубликовал статью в журнале "Физикл ревю". В условиях второй мировой войны, развязанной Адольфом Гитлером, это открытие приобретало особое значение. Колоссальное количество энергии, высвобождаемое в реакции, могло привести к созданию оружия, способного изменить весь ход истории. Сама мысль о том, что эта мощь может оказаться в руках диктатора, казалась чудовищной.
11 октября 1939 года Франклин Рузвельт принимал старого друга Александра Сакса, директора корпорации "Леман", влиятельного экономиста, вхожего в научные круги. Сакс появился в Белом доме с крайне важным сообщением, содержащимся в письме, которое он решил прочитать президенту: "Сэр, последние работы Э. Ферми и Л. Сцилларда, о которых я узнал из документов, присланных мне, навеяли меня на мысль о том, что уран может стать новым важным источником энергии в ближайшем будущем. Определённые аспекты этой ситуации требуют уделить особое внимание этому вопросу, а также предпринять незамедлительные действия со стороны администрации. Появляется возможность запустить цепную реакцию в большой массе урана, в результате которой будет выделяться колоссальное количество энергии и элементы типа радия. Можно сделать вывод о том, хотя и с меньшей уверенностью, что возможно открытие нового типа бомбы..." Письмо было подписано Альбертом Эйнштейном.
Хотя сообщение произвело на Рузвельта большое впечатление, казалось, что он занят другими вещами. Он остановил дискуссию, однако попросил Сакса зайти на следующий день во время завтрака. Экономист вернулся в День Колумба1 и возобновил атаку на президента. Хорошо зная Рузвельта, он выбрал другую тактику преподнесения атомной идеи.
Сакс рассказал Рузвельту одну историю. Он вернул президента в 1805 год, когда Наполеон был полон желания захватить Англию, однако не имел средств, чтобы переплыть через Ла-Манш. Американский изобретатель Роберт Фултон пришёл к диктатору и предложил построить флотилию кораблей с паровыми двигателями. Наполеон подумал над предложением несколько секунд, а затем выставил Фултона. В этом месте Сакс сделал паузу, а затем обратился к Рузвельту с вопросом: "Как повернулась бы история, выслушай Наполеон изобретателя?"
Президент сразу уловил суть дела. Он посмотрел на своего друга и спросил: "Алекс, ты хочешь сказать, что наци нас не радуют?" А секретарю сказал: "Уотсон, нужно принять меры".
Вскоре Рузвельт сформировал комиссию по изучению использования урана. Её возглавил учёный и член правительства Лаймен Бриггс. В состав комиссии были включены Гилберт Гувер и полковник Кит Адамсон. Лучшие мозги Америки включились в гонку для того, чтобы опередить Германию в создании бомбы. Среди них были Джеймс Б. Конант, президент Гарвардского университета, Эрнст Лоуренс, талантливый и напористый глава научных лабораторий университета Калифорнии, Энрико Ферми, чьи работы послужили базисом для дальнейших исследований, венгерский физик Лео Сцилард, профессор из Гарварда Кеннет Бейнбридж, который работал в Британии над этой же темой, гениальные братья Артур Комптон — заведующий кафедрой физики Чикагского университета и Карл Комптон — президент Массачусетского технологического института. Работа этих учёных координировалась Бюро научных исследований и разработок под руководством доктора Ванневара Буша. Это бюро являлось одним из подразделений урановой комиссии. С этого момента проект управлялся и финансировался напрямую через президента.
Почти два года спустя после того, как Александр Сакс впервые появился у президента с письмом от Эйнштейна, доктор Буш встретился с Рузвельтом и вице-президентом Уоллесом и описал им последние достижения. Он сообщил, что британские физики уверены в том, что они определили приблизительное количество урана, необходимое для производства бомбы. Рузвельт, Уоллес и Буш сошлись во мнении, что необходимо перейти от теоретических изысканий к практической деятельности. Они обсудили военную политику, возможное продвижение немецких учёных в этом вопросе, а также проблемы, связанные с послевоенным контролем над оружием. Франклин Рузвельт согласился с ускорением работ и финансированием проекта из секретных фондов правительственного бюджета. Ванневар Буш покинул Белый Дом с твёрдой уверенностью в том, что его коллеги приложат все усилия для достижения окончательного результата.
Два месяца спустя после японской атаки на Пёрл-Харбор и вступления США в войну Рузвельт выделил дополнительные суммы на атомную программу. Тысячи рабочих были задействованы в производстве, официально известном под названием "Манхэттенский инженерный район", позже названном "Манхэттенский проект". Проект включал обширную программу строительства для производства всех компонентов атомной бомбы. Сорокашестилетний инженер из Уэст-Пойнта2, генерал Лесли Гровз, принимавший участие в строительстве Пентагона, был координатором строительной программы. Прямолинейный и импульсивный, Гровз приобрёл репутацию невыдержанного человека. Его первая встреча с доктором Бушем прошла крайне неудачно. К сожалению, Буш не был проинформирован о новом статусе генерала и осадил его неумеренное любопытство. Гровз был ошеломлён таким приёмом и гадал, что же произошло. Буш, в свою очередь, позвонил наверх с целью выяснить позиции Гровза в административной иерархии. Когда же учёный узнал, что генерал является координатором строительной программы, он выразил серьёзные сомнения относительно возможности Гровза работать с людьми.
Несмотря на запоминающуюся первую встречу, Гровз и Буш замечательно сработались, строя свои отношения на взаимном уважении. С точки зрения Гровза, комитет четырёх, включавший Буша, Конанта, генерала Уильяма Стайера и адмирала Уильяма Парнелла, бездействовал, в то время, как он вёл "Манхэттенский проект" к его конечной цели. Упомянутая четвёрка находила генерала замечательным человеком в том смысле, что он превосходно справлялся с задачей возведения нового промышленного комплекса.
Исследования и производство концентрировались на трёх удалённых друг от друга площадках: Лос-Аламос, штат Нью-Мексико; Ок-Ридж, штат Теннеси и Ханфорд, штат Вашингтон. В Лос-Аламосе шли теоретические разработки под руководством Джулиуса Роберта Оппенгеймера, застенчивого, щуплого человека, типичного физика-теоретика. Оппенгеймер был эстетом, разбиравшемся в восточной литературе, ненавидящем насилие и войны. В молодости он был связан с различными коммунистическими организациями и левыми группами, состоял в "Братстве путешественников" и поддерживал различные утопические идеи, проповедуемые Москвой. Когда он впервые оказался в засекреченном "Манхэттенском проекте", его прошлое вызвало сомнение в его пригодности. В тот момент генерал Гровз персонально настоял на кандидатуре Оппенгеймера, как человека, незаменимого для проекта. Оппенгеймер приложил все усилия, чтобы доказать мудрость Гровза.
В Ок-Ридже, в уединённом месте горного массива Теннеси, располагался комплекс заводов, целью которого было отделение легко расщепляющегося урана-235 от преобладающего природного изотопа урана-238. Для получения необходимого материала использовался электромагнитный метод и метод газовой диффузии. В двух горных долинах были возведены огромные здания для сбора этого редкого металла, количество которого можно было измерить напёрстком. Тысячи человек трудились день и ночь, не покладая рук. Подавляющее большинство рабочих не догадывалось об окончательной цели своего труда. С конвейера завода не сходила продукция, грузовики не вывозили товар. Единственным результатом их деятельности были два здания, сооружённых для учёных.
В восточной части штата Вашингтон, в Ханфорде, был построен ещё один комплекс. Именно там располагалась самая интересная часть атомного проекта. В здании без окон выделяли плутоний — химический элемент, полученный человеком из природного урана.
Весной 1940 года доктора Эдвин М. Макмиллан и Филип Х. Абельсон идентифицировали новый элемент в своей лаборатории в Беркли. Девяносто третий элемент, нептуний, образовывался после испускания электрона ураном-238, одним из изотопов природного урана. Особое внимание в научном отчёте было уделено открытию другого элемента с номером девяносто четыре, который, несомненно, возникал, когда нептуний в процессе реакции испускал электрон. Это состояние зафиксировать не удалось из-за его неустойчивости.
Когда работа Абельсона и Макмиллана была прервана, доктор Глен Сиборг, исследователь из Беркли, продолжил работу по выделению неуловимого элемента. 1 марта 1941 года он вместе с доктором Джозефом Кеннеди, Артуром Уоллом и доктором Уильямом Сегре бомбардировал один килограмм урана нейтронным пучком. Эксперимент длился шесть дней. Внезапно уран превратился в нептуний, а затем преобразовался в элемент девяносто четыре — плутоний.
Двадцать два дня спустя та же группа учёных бомбардировала четверть микрограмма плутония медленными нейтронами. Каково же было их ликование, когда они обнаружили, что он расщепляется так же, как уран-235. Человек произвёл свой первый элемент в таблице Менделеева. Теперь отпала надобность в редком уране-235, так как можно было получить неограниченное количество легко расщепляемого материала. В процессе развития "Манхэттенского проекта" учёные поняли, что в виде плутония Соединённые Штаты обладают тем самым компонентом для производства атомной бомбы, который изменит баланс сил. Основной проблемой являлось строительство заводов для его производства.
2 декабря 1942 года Энрико Ферми наблюдал первую порцию атомного вещества, способного к самоподдерживающейся цепной реакции. Позже в тот день Артур Комптон позвонил своему другу Джеймсу Конанту в Гарвард и сказал: "Джим, наверно, тебе будет интересно узнать, что итальянский мореплаватель высадился в Новом Свете". Конант спросил, были ли дружелюбны туземцы. Комптон заверил его в том, что ему был оказан тёплый приём
На южном берегу реки Колумбии в Ханфорде было выстроено несколько огромных заводских корпусов. В них не раздавалось ни звука, стояла жуткая тишина, противоречащая невероятной драме, происходившей за толстыми стенами. Не было заметно и следа творившейся там алхимии. Через сложную систему контрольных панелей, отвечающих каждому процессу, металл продвигался к окончательной стадии. Огромное количество атомного вещества этой первой на Земле атомной электростанции давало космический огонь в виде микроскопических порций плутония. Здесь, в Ханфорде, человек добился слияния утилитарного и интеллектуального усилий для изготовления бомбы.
Удовлетворённый достигнутыми результатами в строительстве объектов генерал Гровз объявил о следующей стадии "Манхэттенского проекта" — операции "Серебряная тарелка", которая должна заканчиваться непосредственно сбросом бомбы. К концу сентября 1944 года с военных баз, разбросанных по всему миру, на секретный объект в пустыне штата Юта были вызваны полторы тысячи служащих. Вендовер-Филд, под кодовым названием "Кингмэн" или "W-47" представлял собой оазис всего лишь в 175 километрах к западу от города Солт-Лейк Сити и в одном световом годе от цивилизации.
Командир Фред Ашворт, главный баллистик полевых испытаний бомбы в Вендовере, впервые увидел базу в воскресенье после обеда и был шокирован. Он был вынужден курсировать между Лос-Аламосом, где жила его семья, и Вендовером, так как не хотел, чтобы его близкие терпели все неудобства лётного поля, расположенного в пустыне.
Персонал Вендовера включал военных специалистов всех мастей. Из них была составлена 509-ая группа во главе с двадцатидевятилетним полковником Полом Тиббетсом. Послужный список Пола был блестящим. Он одним из первых вывел B-17 в небо Европы, где всё ещё доминировали "Люфтваффе". Награждённый несколько раз, он вернулся в Соединённые Штаты, где возглавил работы по "доводке" B-29, только что начавшего сходить с конвейера. Летом 1944 года срочным телефонным звонком он был вызван в Колорадо-Спрингс. Там Тиббетс встретился с капитаном Уильямом Парсонсом, шефом научной группы под руководством Оппенгеймера в Лос-Аламосе, и доктором Норманном Рамси, профессором Гарварда и членом этой группы. Они ввели его в курс работы, поручаемой ему правительством: провести тренировки сформированной 509-й группы с целью выброса "изделия" стоимостью в миллиарды долларов на неизвестную цель в неизвестный день.
Летом 1944 года Тиббетс вызвал в Вендовер своих коллег по полётам в Европе, чтобы они составили костяк 393-й бомбардировочной эскадрильи. Именно это подразделение 509-й группы отвечало за доставку оружия. Среди друзей Тиббетса были майор Том Фэриби, усатый пилот, принимавший участие в бомбардировках с территории Англии, и датчанин Ван Кирк, который летал с ним над Европой. Остальные члены группы — отличный пилот Боб Льюис и майор Чак Суини, который налетал на B-29 больше часов, чем кто бы то ни было, — были приглашены для работы с Тиббетсом, так как они участвовали в программе модификации B-29 в Соединённых Штатах. Суини служил на базе Гранд Айленд, штат Небраска, где он проводил тренировки с пилотами, управляющими новым бомбардировщиком, среди которых был Куртис Лемей, впоследствии командовавший массированными налётами в Тихоокеанском регионе. Суини, розовощёкий тяжеловес-ирландец из Бостона, был крайне обаятельным и волевым человеком. Он заслужил уважение и доверие своих подчинённых. Под руководством полковника Тиббетса майор Суини должен был тренировать экипаж номер пятнадцать.
Экипаж номер пятнадцать был сформирован в конце 1944 года. Штурманом экипажа стал Джим Ван Пелт, статный отзывчивый уроженец Вирджинии, закончивший школу штурманов в сентябре 1942 года. Он подружился с Томом Фэриби за игральным столом в кости в Ардморе, штат Оклахома, и именно по его рекомендации попал в Вендовер. Вместе с Джимом из Ардмора пришёл Кермит Бихан — стрелок и самолётный техник от Бога — родом из Техаса, известный сослуживцам под кличкой Артист. Герой воздушных боёв в Европе, он был несколько раз сбит, и однажды спас жизнь хвостового стрелка, поделившись с ним кислородной маской.
Капитан Дон Албури был ещё одним пилотом, чьи лётные навыки на B-29 были хорошо известны Тиббетсу и Суини. Отец одного ребёнка, уроженец Майами, штат Флорида, он получил прозвище Бывалый. Лётчики и механики подразделения постоянно обращались к нему со своими проблемами.
Лейтенант Фред Оливи работал вторым пилотом экипажа. Грузный итальянец двадцати трёх лет из Чикаго не пил и не курил и служил постоянным объектом шуток своих товарищей.
Сержант Джон Кухарек, прослуживший четырнадцать лет в сапёрных частях, был очень толковым инженером. Радистом борта был сержант Эйб Спитцер, тридцатипятилетний уроженец Бронкса. Стрелком и помощником инженера был сержант Рей Гэллахер, самый младший из группы, двадцати трёх лет. Сержант Пэппи Дихарт — хвостовой стрелок — был фермером из Техаса, с грустными глазами, страстно ненавидящим войну, но смиренно выполняющим свои обязанности. Сержант Эд Бакли вместе с Ван Пелтом обслуживал радар, выполнял обязанности механика, радиооператора и просто подручного.
509-я группа имела наивысший приоритет в вопросах обеспечения. Четырнадцать новых B-29 "исчезли" из различных подразделений военно-воздушных сил. Генералы, выступившие с жалобами на перевод техники из их эскадрилий, получили специальные разъяснения по телефону: главнокомандующий военно-воздушными силами генерал Арнольд сказал, что на то имеются особые причины.
Под руководством Тиббетса экипажи приступили к пробным полётам над западной частью Соединённых Штатов. Каждый самолёт совершал полёты на девятикилометровой высоте с имитацией бомбы на борту. Бомбы сбрасывались на большие белые круги, нанесённые в пустыне, после чего самолёты резко разворачивались под углом 60 градусов и возвращались на базу. В конце периода тренировочных полётов фиктивные бомбы загружались взрывчаткой. Каждый раз полёт бомбы снимался на плёнку с других самолётов с целью определения её наилучших баллистических параметров (персонал Вендовера включал двадцать семь баллистиков, работающих над этой проблемой). Хотя пятнадцатый экипаж постоянно обсуждал будущий объект атаки, никто не мог догадаться об истинной цели тренировок.
Инструкции по секретности в Вендовере были очень строги. Специальные агенты следили за сотрудниками, отправлявшимися в близлежащие города, и подслушивали их разговоры. Один из высокопоставленных офицеров, в частной беседе рассказавший чуть более дозволенного, вернувшись на базу в Вендовер, обнаружил приказ о срочном переводе и уже упакованные чемоданы. Остаток войны он провёл около Северного полярного круга. Лишь некоторые участники 509-й группы постепенно начали понимать специфику задания. Однажды Чака Суини увезли в уединённое место в пустыне и изложили ему суть проекта, но подавляющее большинство пилотов по-прежнему оставалось в неведении.
К январю 1945 года большая часть 509-й группы перебазировалась на Кубу на двухмесячный срок. Там в условиях изоляции экипажи практиковались в бомбометании по водным целям при помощи радара.
Предполагаемая база на Марианских островах была выбрана генералом Фредом Ашвортом, который в феврале встретился в Гуаме с адмиралом Честером Нимицем. В нательном поясе генерала было письмо, подписанное адмиралом Эрнестом Кингом, руководителем военно-морских операций, и содержащее описание атомной бомбы, что придавало визиту Ашворта крайнюю важность. Нимиц интересовался новым подразделением, которое должно было перебазироваться в этот регион, и визит Ашворта внёс ясность в этот вопрос. Командующий выбрал в качестве базы 509-й группы северо-западную оконечность острова Тиниан. На выбор повлияли следующие факторы: морской прибой создал эту идеально ровную коралловую площадку, словно непотопляемый носитель самолётов; Тиниан был на сто пятьдесят километров ближе к Японии, чем Гуам, а большой вес бомбы мог стать критичным для этих расстояний; Тиниан имел лучший подход с моря.
А в это время, весной 1945 года, в США "Манхэттенский проект" получил своё дальнейшее развитие. Работали заводы в Ок-Ридже и Ханфорде, где в небольших количествах производился уран-235 и плутоний. Эти основные наполнители, а затем и бомбы, сделанные из них, получили прозвища. Узкая урановая бомба была названа "Худышка" в честь Рузвельта, а объёмная плутониевая — "Толстяк" в честь Черчилля. На окончательной стадии "Манхэттенского проекта" длина "Худышки" была уменьшена, из-за чего бомба получила новое название — "Малыш".
Проведённые эксперименты не оставляли сомнения в том, что урановая бомба сработает. "Малыш" не нуждался в дальнейшей проверке перед взрывом в Японии. Единственной проблемой было получение достаточного количества урана-235 для наполнения бомбы.
Плутониевая же бомба нуждалась в испытании. Никто не был уверен в том, что "Толстяк" взорвётся. В пустыне штата Нью-Мексико учёные планировали возвести металлическую башню для эксперимента.
В марте 1945 года 509-я группа вернулась с Кубы для тренировочных полётов над западной частью США. Камеры регистрировали каждое падение каплеобразной бомбы. Чак Суини и Дон Албури гоняли свои B-29 на больших высотах. Джим Ван Пелт практиковался в одиночку.
Весной 509-я группа начала перемещаться из своего уединённого убежища. В мае восемь сотен человек отплыли из порта Сиэтл, а вскоре после них в свой путь отправился и воздушный караван.
Хотя война в Европе закончилась 8 мая, военные действия в Тихоокеанском регионе становились день ото дня всё более ожесточёнными. На 509-ю группу возлагались большие надежды: она должна была положить конец затянувшемуся конфликту. Гарри Трумэн стоял перед серьёзным решением.
Тиниан — белый коралловый остров, расположенный в тропической зоне, на котором японцы выращивали сахарный тростник. Жители Кореи и Окинавы были привезены на остров в качестве рабочей силы. Некоторые из них теперь прятались в горах, боясь выйти и сдаться. Вместе с японскими солдатами они иногда делали "набеги" на мусорные бачки базы, надеясь найти остатки еды. Личный состав 509-й группы старался не замечать этих мусорщиков, которые могли и напасть. Условия секретности подразумевали полную изоляцию 509-й от других подразделений, базирующихся на Тиниане. Окружённая колючей проволокой, под защитой вооружённых охранников, секретная группа служила объектом критики со стороны пилотов, которые летали в Японию еженедельно и теряли своих друзей в бою.
Один из самолётов 509-й вылетел на Японские острова с ознакомительной целью, неся на борту большую оранжевую бомбу под названием "Тыква", которая была сброшена и разорвалась над целью. Экипажи самолётов задавались вопросом, не было ли это целью их годичной тренировки; они надеялись, что нет. Пилоты стали привыкать к новому месту, они плавали, пили пиво, резались в карты, читали и делали всё, что делает человек в повседневной жизни. Кермит Бихан уговорил Фреда Оливи впервые попробовать виски, в результате последний слёг на несколько дней в постель. Том Фериби поставил "профессиональный" стол для игры в кости, за которым игроки проводили по восемь часов в день. Каждый вечер офицерам показывали кино, а раз в неделю можно было купить бутылку ликёра за один доллар тридцать центов. Они интересовались, когда же придёт время для решающего полёта. Лётчики чувствовали нарастающее напряжение вокруг них.
16 июля, когда пятнадцатый экипаж бездельничал на базе или барахтался в океане, экспериментальная плутониевая бомба взорвалась в пустыне Нью-Мексико. Человек высвободил немыслимое количество той энергии, которая зажигает звёзды. Лесли Гровз, Ванневар Буш и Джеймс Конант молча пожали друг другу руки, когда белый свет озарил их лица: их детище, плод многолетних мечтаний и трудов, сработало.
В Потсдаме военный министр Генри Стимсон получил следующую депешу от своего помощника в Вашингтоне: "Министру обороны от Гаррисона. Доктор только что вернулся, полон радужных надежд и уверен в том, что малыш так же силён, как и его старший брат. Свет в его глазах можно видеть в Хайхолде, а его крики слышны даже на моей ферме". Хайхолд — это летняя резиденция Стимсона под Лонг-Айлендом и в трёхстах пятидесяти километрах от Вашингтона, а ферма Гаррисона располагалась в сотне километров, в Вирджинии. Стимсон ликовал. Хотя его постоянно заботили моральные аспекты использования нового смертоносного оружия, он ни секунды не сомневался в том, что его следует применить для окончания войны. В письме жене после испытаний в Нью-Мексико Генри писал, что он только что получил "хорошие новости от малыша на родине". Утром 17 июля в городе Бабельсберг около Потсдама Стимсон доложил отрадные вести президенту Трумэну и высказал пожелание о том, чтобы японцы были должным образом предупреждены о чрезвычайно тяжёлых последствиях в случае продолжения ими военных действий.
Успех плутониевой бомбы внёс изменения в политику американцев в Потсдаме. Премьер-министр Черчилль позже писал, что начиная с 17 июля Трумэн, новичок в Большой тройке, избавился от комплекса подчинённого положения в компании с ним и Сталиным. По мере того, как продолжались встречи и советский руководитель менял свои взгляды на некоторые предложения, Трумэн запросто обрезал его, демонстрируя даже некоторую агрессивность.
Одним из основных пунктов повестки дня в Потсдаме было вступление СССР в войну на Тихом океане. Согласно Ялтинским соглашениям Сталин должен был вступить в войну в течение трёх месяцев после окончания военных действий в Европе. Хотя последний срок начала военных действий истекал через несколько недель, генерал Джордж Маршалл выступал за вторжение Советского Союза в Маньчжурию, чтобы оттянуть японские войска с островов. Однако с 16 июля нужда в советской военной помощи в Азии полностью отпала.
Президент Трумэн зал это. Уже разочарованный в позиции Сталина, он не хотел присутствия красных войск в Японии, как не хотел и сталинских интриг на вновь освобождённых азиатских территориях. Тем не менее он понимал, что удержать Советы от нападения на Японию согласно Ялтинским соглашениям невозможно. Трумэн лишь перестал настаивать на выполнении обязательств СССР и ждал развития событий в ближайшие недели. Циничный раунд переговоров в Потсдаме продолжался.
Экипаж номер пятнадцать с острова Тиниан совершил два полёта на своём B-29 с надписью "Большой артист", нанесённой на нос самолёта. Один из них, двадцать первого числа, был прерван из-за поломки двигателя. Второй был более удачным. С "Тыквой" в бомбовом отсеке Чак Суини довёл B-29 до Японии и сбросил груз на Кобе. Затем он выполнил обманное движение, отработанное над пустынями Юты и Карибами, и направился обратно к Марианским островам.
В тот же день Генри Стимсон записал в своём дневнике, что США больше не нуждаются в СССР.
24 июля Гарри Трумэн именно это имел в виду, когда заявил на встрече с Иосифом Сталиным, что Америка разработала новое оружие, необычайное по своей мощности. Сталин, казалось, не сильно заинтересовался этим сообщением и не стал выяснять дальнейшие детали. На следующий день Генри Стимсон отправился во дворец Цецилиенхоф, огромное здание из коричневого камня, расположенное в садах около руин Берлина. Там на встрече со Сталиным он снова заговорил об участии СССР в борьбе против Японии. На это Сталин ответил, что, так как обе стороны участвовали в разрешении европейского конфликта, он будет рад принять адекватные меры и против Японии. Они уже знали, что S-1 — атомная бомба — будет вскоре применена. Стимсон — благодаря своему служебному положению, Сталин — по каналам шпионской сети. И всё же они следовали формальностям дипломатической встречи, создавая сердечную атмосферу и игнорируя тот факт, что новое чудовищное оружие безвозвратно изменит стиль отношений обоих государств.
24 и 26 числа американские и советские военные группы встретились для обсуждения деталей участия СССР в конфликте на Дальнем Востоке. Встречи носили дружеский характер, однако были абсолютно бесполезны.
1. День Колумба — День открытия Америки, 12 октября.
2. Уэст-Пойнт — Центральная Военная академия США.
