<  >

Обзор

Совладать с хаосом

Людские потери в обоих городах ужасали. Должностные лица, военный и полицейский персонал, работники больниц и медицинских учреждений также оказались, в большинстве своём, среди жертв, и, таким образом, не могли помочь другим. По заполненным обломками улицам обоих городов струился поток почти голых, истекающих кровью и покрытых ожогами жертв, ищущих помощи и поддержки. Спасшиеся доктора и медсёстры (не более 10% от их числа до бомбардировки) организовывали временные станции помощи. Но постельные принадлежности, запасы важных лекарств и обученный персонал имелись в отчаянно малом количестве.

Станция помощи около полицейского участка на мосту Миюки в Хиросиме вскоре после взрыва

Правда, десяткам тысяч уже невозможно было помочь. Крупнейшей безотлагательной задачей стали восстановление и уборка этих бесчисленных трупов. Те, кто погиб сразу, были погребены под обломками; те, кто прожил минуты или даже часы, грудами лежали на мостах и вдоль речных берегов, или были предоставлены плыть вниз по забитым обломками рекам. Позже трупы складывали в горы и сжигали. Стаи кружащих воронов подчёркивали эти жуткие сцены.

Рисованные сцены уборки трупов в Хиросиме

Я кинулся на отчаянные поиски моей семьи, метаясь среди ещё горячих руин. Вскоре концы моих ботинок сгорели, так что пальцы ног торчали наружу, а руки опухли от волдырей. В поисках вдоль дороги, рядом с соседским домом, я обнаружил обугленный труп, который, казалось, принадлежал моей жене. Я принял, что мёртвый ребёнок у неё на спине — это наша годовалая дочка Такако. Но я так и не смог отыскать ни нашего восьмилетнего сына Татэки, ни старшую дочь Макико, — Цунео Томимацу, Нагасаки.

Ранее утром, до бомбардировки, семьи разъединились, так как отцы ушли на работу, дети — в школу, а матери находились дома или отправились за покупками, пока бабушки и дедушки оставались в доме. Теперь те выжившие, кто ещё мог идти, отчаянно искали членов своих семей в тлеющих руинах среди изуродованных и мёртвых. Уцелело мало узнаваемых зданий, и записи, нужные для поиска и идентификации в школах, госпиталях и т.д. были теперь лишь пеплом. Выжило слишком мало государственных служащих, чтобы помочь. Не только здания, но и семейные контакт и единство, были, как ни горько, разбиты.

Та секунда, за которую произошла массовая утрата человеческих жизней, а многие стали калеками из-за внутренних и внешних ран, привела и к почти полной утрате социальных институтов, нужных для помощи и восстановления жизни людей. Больницы, школы, транспорт, полицейские и пожарные подразделения, водоснабженческие и очистные организации и, не в последнюю очередь, надёжные агентства новостей — все были разрушены, их работники — мертвы или рассредоточены.

Полицейский, выписывающий "свидетельства о несчастном случае" для жертв на трамвайной остановке в Хиросиме около 2-х пополудни, 6 августа

Когда горожане понемногу оправились, они, естественно, стали думать о том, как избежать повторения для кого-либо такой ужасной судьбы. Это дело сплавило персональные усилия для записи свидетельств бомбардировки, и, на более широком общественном уровне, вызвало горячее желание развить средства для просвещения в вопросах мира дома и в глобальном масштабе.

Я думала, она мертва, но, наконец, нашла её живой. Я надеялась, что она сможет, по крайней мере, умереть дома, поэтому наняла у соседа повозку, чтоб отвезти её домой, в Куба. Я воспитывала её с двух лет, с тех пор, как умер её отец. Я отнесла её в госпиталь Красного Креста. Она выглядела так жалостно, с обгоревшими левой стороной туловища, лицом и рукой. Я до сих пор плачу, думая об этом, — г-жа Кохидэ Мацуда, Хиросима.

<  >