Нагасаки
Из книги "Падение Японии"
Падение Японии
Уильям Крейг
На тот момент один город был спасён, другой ждала незавидная судьба. Население Нагасаки не чувствовало надвигающейся угрозы. Было тихое утро, город жил своей обычной жизнью. 200 тысяч жителей работали, как обычно. Велосипеды и военные машины передвигались по улицам. Дети ловили стрекоз в парке. Предупреждение о воздушном нападении прозвучало раньше, в 8.30, когда был замечен одинокий американский самолёт-разведчик. Несмотря на это, две тысячи жителей всё ещё оставались в убежищах, не зная о том, что другие давным-давно отправились на работу.
Девяносто процентов трудоспособного населения города работало в долине Ураками в северо-западной части города. Здесь располагался комплекс военных заводов "Мицубиси", производящий реактивные снаряды и другое вооружение для Императорской армии. В тот день завод работал на полную мощность, хотя недостаток материалов обещал сократить объём продукции в ближайшие недели. Рабочие завода знали, что военное положение неблагоприятно, но продолжали надеяться на чудо, которое спасёт их страну от поражения. Были разработаны планы на случай американского вторжения на остров. Гражданское население обязано было оказывать сопротивление на улицах и в горах, защищая свою родину. Другого выхода не было.
8 августа префект Нагасаки Нагано встретился с официальными лицами муниципалитета, чтобы обсудить новости из Хиросимы. Гостем этой встречи был Такедзира Нишиока, издатель местной газеты "Миню". Нишиока только что приехал из обречённого города, где подвергся ожогам и радиационному заражению. Он хотел предупредить население о поражающих факторах атомного взрыва и предложить ему меры защиты. Рекомендации Нишиоки включали эвакуацию всего населения в массовые убежища при приближении любого одиночного самолёта. Если это невозможно, при белой вспышке над головой он посоветовал падать на землю или уходить в любое укрытие. Нагано был впечатлён рассказом издателя о событиях в Хиросиме и запланировал широкомасштабные действия по обеспечению безопасности населения на следующую неделю. Этим утром он приступил к написанию всех необходимых документов для начала акции.
С правой стороны долины Ураками на краю обрыва располагалась огромная церковь, в которой скопились сотни людей. Нагасаки являлся центром католицизма в Японии. Храм Пресвятой Девы был крупнейшим римско-католическим собором Дальнего Востока. Преследуемые в течение трёх веков правителями Японии католики получили свободу вероисповедания в 1853 году под давлением американца Мэтью Перри, заставившего императора Шогуна признать за ними это право1. Утром, в четверг, 9 августа, католики пришли в собор накануне праздника Успения Божьей Матери.
В медицинском колледже Нагасаки хирург Сирабе заканчивал лекцию. В комнате на втором этаже находился доктор Цунео. Он пытался забыть кошмар разрушения Хиросимы, свидетелем которого стал. Цунео чудом избежал серьёзных последствий взрыва и вернулся в колледж.
На железнодорожной станции Ураками носильщик готовился выйти на платформу, чтобы встретить пребывающий поезд. Двадцатилетняя Аико Тагава в отдельной комнате сортировала посылки. Часы на стене показывали 10.55. В северной части станции мужчина смотрел в бинокль, направленный на восток. Когда гул моторов разорвал тихое утро, раздался громкий вой сирены. Мужчина с биноклем разглядел самолёт, направляющийся в сторону Нагасаки...
Запасов топлива B-29 хватало только на один заход на город, после чего самолёт должен был немедленно отправляться на Окинаву, куда, впрочем, топлива тоже могло не хватить. Любая другая задержка означала аварийное приземление в Японии или сброс атомной бомбы в океан. Суини приказал Спитцеру вызвать по радио спасательную команду к южному побережью Кюсю на случай аварийной посадки на воду. Спитцер выходил на связь несколько раз, но так и не смог получить ответ. Напряжение экипажа номер пятнадцать росло с каждой минутой. Их нервы были окончательно измотаны долгим полётом над японскими островами. Полёт превратился в кошмар, сыграв с ними злую шутку. Сначала проблемы с резервным топливом, затем пропущенная встреча, а после этого туман над Кокурой. Ни один этап не прошёл нормально. Беспокойство нарастало по мере приближения к Нагасаки. Облачность увеличилась с 2/10 до 9/10. За последние три часа город закрыло тучами, как покрывалом.
Суини вызвал Ашворта и спросил: "У нас достаточно топлива всего лишь на один проход над Нагасаки, только на один проход. В противном случае мы не дотянем до Окинавы. Как насчёт сброса по радару?" Это был вопрос, которого Ашворт боялся больше всего. Согласно приказу из Вашингтона бомба должна быть сброшена только в условиях непосредственной видимости объекта. Именно поэтому Кермит Бихан три раза отказывался от сброса "Толстяка" на Кокуру. Сейчас Чак Суини предлагал недопустимый вариант. Ашворт колебался, но потом твёрдо сказал "нет". Суини продолжал: "Я гарантирую, мы сбросим с точностью не более тысячи футов от цели, что будет лучше, чем выпустить её просто в океан. Я уверен, радар работает исправно".
Услышав это, штурман Ван Пелт вздрогнул: именно на нём лежала теперь ответственность за точность сброса бомбы по радару, и он не разделял уверенности Суини.
Ашворт знал, что последнее слово будет за ним. Если он откажется от предложения Суини, у "Толстяка" есть шанс оказаться в океане. Официального приказа сброса на Токио не было, а другой стоящей цели в пределах досягаемости не наблюдалось. Более того, у него не было права сбросить бомбу на любой другой город. Ещё один город, Ниигата, был первоначально одобрен в списке городов-целей, однако потом его исключили, так как он располагался слишком далеко от Тиниана. Сейчас он был вне досягаемости "Машины Бока", чтобы использовать его в качестве запасной цели. Ашворт сказал: "Чак, дай мне немного подумать".
Он вернулся на своё место и в последний раз проанализировал ситуацию. Сбросить бомбу в океан означало свести к нулю все усилия, затраченные на "Манхэттенский проект". Попытка донести бомбу до Окинавы может привести к катастрофе, так как её масса увеличивала потребление топлива. И вместе с тем было так легко подчиниться директивам Вашингтона и не разрешить сброс бомбы по радару. Ашворт балансировал на грани. Зная, что он нарушает приказ, он вернулся к Суини и сказал: "Разрешаю сбросить бомбу по радару в случае отсутствия видимости объекта". Судьба Нагасаки была решена.
Официальные лица на Тиниане были крайне встревожены. Со времени прибытия Суини в район Кокуры они не получили ни одного сообщения. Обеспокоенный генерал Том Фаррел отправился на ланч. По возвращении ему вручили радиограмму с потерявшегося самолёта Хопкинса: "Вылет номера 77 отменён?" Генерала Фаррела вырвало.
Ван Пелт и Бакли сидели за радаром. Нагасаки показался на экране как светло-голубая точка на более тёмном фоне воды и гор, окружающих город. Это был сложный район для пеленга и идентификации цели. Они попросили Ашворта подтвердить показания радара. Город имел форму буквы X. Военные заводы и жилые районы верхней части города были отделены грядами гор от нижней части, в которой располагались коммерческие предприятия и крупный порт. Согласно стратегическим планам цель приходилась на юго-восток средней части буквы X, в центр Нагасаки. Предполагалось, что "Толстяк" взорвётся на равнине и достигнет максимума разрушения на относительно ровной площади, окружающей залив.
Ван Пелт приник к экрану радара, на котором за последние тридцать секунд не наблюдалось никаких изменений. Пять секунд спустя, за двадцать пять секунд до сброса бомбы, раздался голос: "Я вижу её!" Кермит Бихан обнаружил дыру в слое облаков и снял груз ответственности с плеч Ашворта и Суини. Ван Пелт и Бакли за радаром облегчённо вздохнули.
В самолёте раздался жужжащий сигнал. Машину качнуло, когда в открытые двери бомбового отсека ворвался поток воздуха. Бихан заметил овальный стадион, расположенный в двух километрах к северо-западу от цели в долине Ураками. Он попросил скорректировать курс вправо и молча стал ждать приближения к стадиону. Через несколько секунд жужжащий сигнал оборвался. "Машину Бока" резко бросило вверх, когда "Толстяк" отделился. Бихан сообщил по переговорному устройству: "Бомбы выброшены, — а затем быстро поправился: — Бомба выброшена". Суини резко бросил самолёт влево под стоны фюзеляжа. В другом самолёте кто-то закричал: "Она полетела!" Блок приборов и письмо профессору Сагану были сброшены, после чего Фред Бок выполнил такой же манёвр.
Когда "Толстяк" покинул B-29, его питание перешло в автономный режим. Таймер обеспечения безопасного расстояния держал выключатели разомкнутыми, чтобы бомба не могла взорваться около самолёта. По мере её удаления из-за барометрического давления замкнулись дополнительные разъёмы. Затем сработали радарные предохранители — датчики высоты. Когда сверкающая чёрная бомба приблизилась к высоте 475 метров, цепи пуска замкнулись и высокое напряжение было подано на детонаторы, присоединённые к слою взрывчатки. Ударная волна от взрыва быстро сжала разделённые части плутония. В свою очередь плотная плутониевая сфера сжала маленький "курок" — частицы бериллия и полония. Альфа-частицы, испускаемые полонием, воздействовали на бериллий, который испускал пучок нейтронов в окружающий его тёмно-серый металл. Через миллисекунду город Нагасаки превратился в кладбище.
"Толстяк" взорвался в северо-западной ножке буквы X, как раз к северо-востоку от стадиона в долине Ураками. В момент взрыва возникла интенсивная бело-голубая вспышка, как при взрыве большого количества магния. Весь район взрыва закрыло равномерным смогом. Одновременно распространялся ужасный грохот, сокрушительная ударная волна и обжигающее температурное поле.
В семистах пятидесяти метрах к северо-востоку крыша и купол католического храма обрушились на прихожан, которые сразу же погибли. В окружной тюрьме Нагасаки, расположенной к северу от эпицентра взрыва, 118 охранников и заключённых увидели яркую вспышку, и это было последнее, что они наблюдали в своей жизни. Носильщик так и не поднялся, чтобы встретить приходящий поезд: крыша здания упала ему на голову. Сортировщица посылок, порезавшись стеклом от выбитых окон, выбежала на улицу, где люди прыгали в воду, спасаясь от ожогов. Прибывающий поезд остановился, чтобы высадить пассажиров около входа в долину Ураками. Большинство из них так и не вышло из вагонов. Выбитые окна превратили вагоны в форменную мясорубку. Несколько голов каталось по проходам между купе, а раненые японцы, натыкаясь на трупы, пытались выбраться из поезда.
В шести километрах к югу от эпицентра взрыва рухнули деревянные бараки в Камиго. Во время взрыва Фуса Кавуси была в пещере около водяного насоса. Она не видела вспышки, но слышала звук, похожий на звук приближающейся машины. Она посмотрела на девочку напротив пещеры и заметила, что её лицо было покрыто гарью и копотью. Две девочки поднялись и направились к выходу из пещеры. То, что они увидели, было невероятно.
Огненный шар от взрыва через несколько секунд заполнил всю долину и перевалил за окружающие её хребты. Ударная волна достигла морского порта. Горожане сотнями лежали среди обломков, прося дать воды. Живые создания, отдалённо похожие на людей, ходили, как фантомы, со свисающими кусками кожи и обожжёнными торсами.
В полутора милях к северу от центра огненного шара младший лейтенант голландских военно-морских сил Джолли лежал под столом в лагере военнопленных. Он видел, как были сброшены какие-то предметы на парашютах, а затем вспышку. Инстинктивно он нырнул под стол в тот момент, когда здание стало рушиться. Он смог выжить в отличие от других заключённых, умерших в первые же секунды. Ещё одним военнопленным был американский машинист второго класса Джек Мэдисон, захваченный три года назад на Коррехидоре. Он стоял около мешка с углём в двух милях от взрыва. Его вместе с шестью другими заключёнными охранял ленивый японский полицейский, который мельком взглянул на небо, когда "Машина Бока" пронеслась над ними. Никто не уделил большого внимания самолёту, направившемуся к долине Ураками. Мэдисон не видел вспышки и не почувствовал взрыва, его просто бросило на мешок с углём, и он потерял сознание.
В медицинском колледже Нагасаки, расположенном к юго-востоку от эпицентра, доктор Сирабе услышал звук самолёта и направился к выходу. Комната позади него в один момент превратилась в обломки, погрузившись в полную темноту. Когда стало светло, доктор Сирабе присоединился к тем немногим выжившим, пытавшимся найти выход из горящего здания. Им в спину неслись дикие крики пациентов, оказавшихся в своих постелях, как в ловушке.
Над тем, что осталось от долины Ураками, в стратосферу поднимался большой столб дыма, как огромный джинн, выпущенный после многолетнего заточения. У его ног развернулась картина полного разрушения, как будто это живое существо снесло всё в отместку за своё заточение. Всё преобразилось, меняя свою цветовую гамму на пурпурный, оранжевый, золотой и белый цвета. Джинн с огромной головой направился в безграничные просторы, оставляя за собой умирающую долину.
Экипажи "Машина Бока" и "Большого артиста" были ошеломлены открывшимся им зрелищем. Короткая сверкающая пурпурно-белая вспышка озарила небо. Внизу они могли видеть только круговорот дыма там, где раньше была долина Ураками. Центр города казался нетронутым. В периферийной части взрыва образовались многочисленные пожары на склонах гор. Паппи Дехарт сидел в хвостовой части "Машины Бока", снимая взрыв на кинокамеру, данную ему доктором Альваресом.
Однако два последствия разразившегося взрыва всё ещё угрожали жизни экипажей. Первый — серия ударных волн. Когда Суини развернулся к городу, чтобы убедиться в правильности точки сброса бомбы, они с Албури увидели проходящие через воздушное пространство волны, словно это была рябь на поверхности пруда. Когда ударные волны достигли самолёта, Ашворту показалось, что он находится в металлическом мусорном бачке, по крышке которого бьют бейсбольной битой. После третьего удара он предположил, что это зенитная артиллерия. Вместо двух или трёх, как предполагал Джим Ван Пелт, он насчитал целых пять ударов этих волн.
В "Большом артисте" Лоуренс что-то яростно писал в своей записной книжке. Он также ощутил пять ударов, бросавших машину, как былинку. Штурман Лен Годфри был поражён мощностью взрыва. Пока он приходил в себя, наблюдатели в хвостовой части самолёта заметили, что "гриб" преследует их.
В ведущем самолёте Рэй Гэллахер увидел вторую опасность — приближающееся к ним снизу радиоактивное облако. Он закричал Суини по внутренней связи: "Майор, убираемся отсюда к чёрту!" Ван Пелт и Албури тоже заметили приближение облака. Албури сказал Бихану: "Смотри, Би, вот тебе и сто тысяч японцев, которых ты только что убил". Бихан не ответил, не в силах оторваться от страшного зрелища.
Суини увеличил скорость, и вскоре гриб поднялся выше уровня полёта километрах в пятнадцати от машины. Он был чёрно-серый в основании и бело-розовый сверху. Ашворт подумал, что это просто ужасающее зрелище. "Машина Бока" и "Большой артист" взяли курс от Нагасаки.
Пять минут спустя после ухода из района взрыва Спитцер передал сообщение на Тиниан: "В отсутствие самолётов противника и зенитной артиллерии проведена бомбардировка Нагасаки 090158Z. Технические результаты превосходные, однако необходимо обсудить другие факторы, оказавшие влияние на операцию, перед тем как предпринимать дальнейшие шаги. Эффект приблизительно равен Хиросиме. Техническая неисправность самолёта вынуждает нас взять курс на Окинаву. Запас топлива только до Окинавы".
Когда "Машина Бока" покинула район Нагасаки, напряжение экипажа спало. Даже серьёзность положения с топливом не могла ухудшить настроение лётчиков. Они поздравляли друг друга по внутренней связи. Бакли сказал Гэллахеру: "Я крайне редко обращался к молитве, но сегодня я действительно молился".
Имея скудный запас топлива в сто двадцать литров, Суини снизил высоту полёта над грядой островов между Кюсю и Окинавой. Он приказал Спитцеру выйти на связь со спасательной командой и предупредить их о возможности падения в океан в этом районе. Сообщения одно за другим отправлялись с самолёта и оставались без ответа. Спасательная команда отправилась домой. Им ничего не было известно о задержке над Якосимой и облачности над Кокурой и, предположив, что бомба была удачно сброшена на Кокуру, они решили, что самолёты благополучно вернулись на Тиниан.
В часе полёта до авиабазы Ионтан на Окинаве "Машина Бока" попыталась выйти на связь с руководителем полётов. Ответа экипаж не получил. По мере приближения B-29 к базе всё более отчаянные сообщения посылались на остров. Ни одно из них не было принято. Суини и Албури уже двенадцать часов управляли самолётом и были совершенно обессилены. Теперь, когда удача забрезжила на горизонте, их ожидало новое испытание. Сигнальная башня не зафиксировала приближение самолёта, и группы P-38 и B-252 уходили в небо или заходили на посадку. Из-за недостатка топлива "Машина Бока" не могла сделать круг над аэродромом и была вынуждена совершить прямую посадку. По приказу пилота Ван Пелт и Спитцер выпустили сигнальные ракеты. Никто на земле не обратил внимания на эти сигналы.
Позади Суини Ашворт сел на пол и прижался к стене, ожидая жёсткой посадки. Суини проревел: "Я хочу связаться с кем-нибудь на этой чёртовой вышке на Окинаве! Выстрелите все сигнальные огни, которые у нас есть". Двадцать четыре сигнальные ракеты всех цветов озарили небо. Внутренность самолёта осветилась, как поле боя в канонаду. Многочисленные разноцветные сигналы, означающие "мёртвые и раненые на борту", привели аэропорт в оцепенение. Этот салют наконец-то привлёк внимание внизу. "Машина Бока" начала снижаться и коснулась взлётно-посадочной полосы на скорости 170 км/час. Самолёт подпрыгнул и побежал по полосе. Неожиданно его повело влево на группу B-243, припаркованных слева от полосы. Пытаясь остановить машину, Суини включил обратное вращение пропеллеров. Усовершенствование Куртиса помогло остановить скачку B-29 до того, как он вылетел за бетонную полосу. В эти секунды пассажиры в задней части самолёта летали от стенки к стенке, как монеты при игре в орлянку.
На взлётной полосе появился джип для сопровождения "Машины Бока" к месту стоянки. Автомобили скорой помощи и пожарные ожидали полной остановки самолёта. Когда Суини выключил моторы, внутри B-29 установилась жуткая тишина. После открытия дверей к самолёту подошёл человек и спросил, где мёртвые и раненые. Таких в самолёте не оказалось, но в нескольких сотнях миль к северу их были тысячи.
Грибообразное облако в Нагасаки разносилось ветром, и картина, открывавшаяся под ним, становилась всё более ужасающей.
Через двадцать минут Джек Мэдисон очнулся на дне угольной ямы. У него кровоточила голова, и были сломаны два ребра. Около него окровавленный британский пленный держался руками за голову. Мэдисон посмотрел вверх и увидел серебряный B-29, медленно летящий вокруг гриба. Это был потерявшийся самолёт-"фотограф", привлечённый в этот район вспышкой от взрыва "Толстяка". Держа курс на юг, пилот Хопкинс пролетел над изувеченной долиной на высоте одиннадцати километров. Бомбардир Майрон Фарино заметил, что северо-западная часть Нагасаки окутана покрывалом из пыли и дыма. В других частях города они могли видеть нетронутые строения. Высота атомного облака под самолётом с камерой составляла ещё около 6 километров. Хопкинс направился на Окинаву.
Джек Мэдисон встал на ноги. В его группе не было убитых, так как все они находились за холмом, смягчившим удар. В это время появились японские охранники и приказали следовать за ними.
Большая часть города была охвачена огнём. Целые потоки беженцев пытались вырваться из этого ада. Многие передвигались с трудом, требуя воды, и падали на землю, умирая в конвульсиях. На их коже были ожоги, но что гораздо страшнее, невидимое гамма-излучение проникло в кровь, поставив на них знак смерти.
Почти половина медицинского персонала Нагасаки умерла в первые минуты, в результате чего раненые не получили медицинской помощи. Одним из погибших был доктор Цунео, только что вернувшийся из Хиросимы. Вторая атомная бомба застала его в кабинете медицинского колледжа. Хотя друзья помогли ему выбраться на близлежащую возвышенность, спасти его было невозможно. Некоторые врачи и медсёстры были настолько потрясены масштабностью катастрофы, что обратились в бегство от страждущих их помощи. Было уже слишком поздно, когда совесть заставила их раскаяться в содеянном.
Вскоре после полудня в долине Ураками начался лёгкий дождь. Капли были чёрными из-за сажи и пыли атомного гриба. Дождь помог остановить распространение огня, пожирающего остатки деревянных строений, и омыл лица людей, выползающих из тлеющих развалин.
Деревья были вырваны с корнем. В десяти километрах от точки взрыва в деревне Моги разбилось каждое десятое окно. На площади в 400 гектаров от эпицентра были разрушены все здания, кроме железобетонных, внутри которых, в свою очередь, царило полное опустошение. Каждое строение в долине и северо-восточной оконечности гавани было либо разрушено, либо сильно повреждено. Восемнадцать школ были снесены до фундамента. От парка трамвайных вагонов практически ничего не осталось. Металлургический комплекс "Мицубиси" превратился в руины. Огромный завод по производству снарядов в свете кроваво-красного солнца напоминал скелет доисторического животного с рёбрами и внутренностями, опалёнными взрывом и огнём.
Губернатор Нагано смог выжить в этом кошмаре для того, чтобы бороться за спасение своего города. Когда его озарила вспышка, он, помня советы издателя Нишиоки, распластался на земле, благодаря чему и остался в живых. Всё противопожарное оборудование сгорело дотла. Телефонные линии были оборваны, а водопроводные магистрали имели утечки в сотнях мест. Нагано обратился за помощью. Хотя семь километров основного шоссе на Омуру были полностью разрушены, спасательные команды вскоре после полудня приступили к своим обязанностям.
К часу дня потоки беженцев хлынули в восточном направлении к подножью гор — в Нишияму и в менее разрушенные кварталы города в районе гавани. Подавляющее большинство горожан было обнажено, волосы опалены либо выжжены вовсе, люди жалобно стонали от чёрных раздувшихся ожогов. На лицах были заметны только впадины от глаз и выступ на том месте, где был нос. Одних непрерывно рвало, другие жестоко страдали от диареи. Спасатели проходили мимо этой адской процессии в направлении долины, над которой всё ещё колебался атомный гриб. Когда американские самолёты-разведчики прилетели для того, чтобы установить масштаб причинённого ущерба, на них почти не обратили внимания.
По склону горы за медицинской школой шёл персонал госпиталя, помогая передвигаться обожжённым пациентам. Менее пострадавшие несли на своих спинах детей.
К четырём часам спасатели расчистили железнодорожную ветку в долину Ураками, и первый поезд с ранеными направился в военно-морской госпиталь Омуры, расположенный в сорока километрах от Нагасаки. Летняя жара ускоряла разложение тысяч трупов, разбросанных по улицам города. Понимая это, губернатор Нагано приказал начать массовую кремацию как можно быстрее.
В тот день сумерки в Ураками наступили раньше из-за смога, висевшего над землёй. Море огня полыхало в долине. Её жители, расположившись на склонах гор, наблюдали за тем, как горят их дома. С наступлением темноты добровольцы в свете пожаров стали собирать трупы. Тела складывали штабелями. Семьи сжигали отдельно останки своих родных и близких, чтобы их не сожгли в общей куче. Множество костров, разведённых в долине, дополняло пейзаж. Людям некуда было идти, и выжившие возвращались к руинам своих домов в долину реки Ураками.
1. Имеется в виду военно-дипломатическая миссия во главе с командором Мэтью Перри, направленная по решению конгресса США в конце 1852 года в Японию с целью открытия страны для торговли. Под угрозой применения силы Перри, дважды посетивший японские порты во главе эскадры из 7 военных судов, вынудил Японию подписать неравноправный договор. В Японии до сих пор не утрачена память о "чёрных кораблях" американского командора ("чёрные" — из-за чёрного дыма из трубок параходо-фрегатов Перри).
Что касается императора Шогуна, то здесь автор допускает ту же ошибку, которую за сто с лишним лет до описываемых событий допускали Перри и его спутники. Монарха под таким именем в истории Японии не было. Сёгун буквально означает "военачальник". Так назывались правители Японии, при которых с конца XVII века по 1867 год императорская династия была лишена реальной власти (прим. ред.).
2. P-38 (Локхид P-38 "Лайтнинг") — американский истребитель и разведчик. B-25 (Норт Америкэн B-25 "Митчел") — американский двухмоторный бомбардировщик (прим. ред.).
3. B-24 (Консолитейтед B-24 "Либерейтор") — американский тяжёлый четырёхмоторный бомбардировщик (прим. ред.).
